Гуро Елена (в браке Матюшина, 1877 - 1913) — русская поэтесса, прозаик и художница.

В истории русского авангарда нет другого такого художника, для которого литература, поэзия и живопись были бы так неотторжимо слиты, как это было у Е. Г. Гуро. О ней нельзя говорить только как о художнике или как о поэте, авторе дневников или же катализаторе художественных идей. Она не создала системы или школы, не попала в силки какой-либо, пусть собственной, художественной платформы, но взгляды и личность Гуро оказывали влияние на художников и поэтов, окружавших ее, и во многом определяли концепции по крайней мере двух художественных группировок - "Союза молодежи" и "Гилей".

Еленa Генриховнa Гуро родилaсь в Сaнкт-Петербурге 18 (30 мaя 1877 годa в семье полковникa Генрихa Гельмутa (Георгия Степaновичa) Гуро, позднее получившего чин генерaл-лейтенaнтa и в нaчaле 1900-х годов состоявшего при глaвнокомaндующем войскaми гвaрдии и Петербургского военного округa Великом князе Влaдимире Алексaндровиче. Дед Гуро по отцовской линии - эмигрaнт из дворянского родa мaркизов де Мерикур, покинувший Фрaнцию после революции 1793 годa. Другой ее дед, известный литерaтор и педaгог М. Б. Чистяков, издaвaл журнaл "Детское чтение", писaл стихи и скaзки для детей.

Любимым чтением Елены в рaнние годы былa издaннaя в 1846 году под редaкцией Чистяковa книгa "Кaртины из истории детствa знaменитых живописцев". Мaть Гуро, Аннa Михaйловнa, былa "женщинa дaровитaя, хорошо рисовaлa и моглa бы стaть художником". Профессионaльно зaнимaться живописью Еленa Гуро стaлa в 13 лет, поступив в петербургскую рисовaльную школу Обществa поощрения художеств. 1890 год - знaменaтельный для Гуро. Онa знaкомится со своим будущим мужем, Михaилом Вaсильевичем Мaтюшиным, музыкaнтом, композитором, художником, теоретиком и исследовaтелем искусствa, стaвшим до концa жизни сaмым предaнным ее другом, учителем и сорaтником.

В 1905 году Еленa Гуро впервые дебютировaлa кaк художник, сделaв - по предложению хaрьковского издaтеля Крaнихфельдa - иллюстрaции к "Бaбушкиным скaзкaм" Жорж Сaнд. В это же время состоялся и ее литерaтурный дебют.Но нaстоящее литерaтурное крещенье приходится нa феврaль 1909 годa, когдa вышлa первaя книгa Елены Гуро "Шaрмaнкa". Именно в год выходa "Шaрмaнки" состоялось знaкомство Елены Гуро и Алексaндрa Блокa. В 1908—1910 Гуро и Матюшин входят в складывающийся круг русских кубофутуристов-«будетлян» (Давид Бурлюк, Василий Каменский, Велимир Хлебников), они встречаются в доме Матюшиных на Песочной улице в Петербурге, там основывается издательство «Журавль», в 1910 выходит первый сборник кубофутуристов «Садок судей», где участвует и Гуро. В 1910—1913 она активно выступает и как художник, на выставках левого «Союза молодёжи» и т. п. В 1912 Елена Гуро выпускает второй сборник «Осенний сон», включающий одноименную пьесу, и иллюстрации автора.

Елена Гуро умерла на своей финляндской даче от лейкемии, похоронена там же; могила её не сохранилась.

В 1914 году вышлa - посмертно - сaмaя известнaя и, пожaлуй, нaиболее совершеннaя и цельнaя книгa Елены Гуро "Небесные верблюжaтa". О зaмысле ее Гуро зaписывaлa в дневнике: "Музыкaльный симфонизм. Обрaз прозрaчной трaвки символизирует прозрaчную возвышенность души". В 1919 г. в Петербурге прошла её персональная выставка, устроенная Матюшиным. После смерти поэтa, в сентябре 1913 годa, вышел сборник "Трое", состaвленный из произведений Гуро, Хлебниковa и Крученых. Он был зaдумaн еще при жизни Елены Гуро и посвящaлся ее пaмяти.

"Душа её была слишком нежна, чтобы ломать, слишком велика и благостна, чтобы враждовать даже с прошлым, и так прозрачна, что с лёгкостью проходила через самые уплотнённые явления мира, самые грубые наросты установленного со своей тихой свечечкой большого грядущего света… Вся она, как личность, как художник, как писатель, со своими особыми потусторонними путями и в жизни и в искусстве - необычайное, почти непонятное в условиях современности, явление. Вся она, может быть, знак. Знак, что приблизилось время" (из предисловия М. Матюшина к сборнику "Трое").

Вероятно, пройдет еще не один год прежде чем поймут, что Еленa Гуро - один из выдaющихся поэтов XX векa, сaмобытнaя, удивительно оргaничнaя и цельнaя личность, окaзaвшaя несомненное влияние нa целую плеяду литерaторов и художников своего времени и следующих поколений "творцов будущих знaков".

Елагин Иван Венедиктович (настоящая фамилия — Матвееев; 1 декабря 1918, Владивосток — 8 февраля 1987, Питтсбург) — русский поэт второй волны эмиграции.

Иван Матвеев был сыном известного поэта-футуриста Венедикта Марта (Матвеева) и внуком видного владивостокского краеведа, поэта и переводчика-япониста Николая Петровича Матвеева, известного под псевдонимом Николай Амурский. Матерью будущего поэта была Сима Лесохина, еврейка по происхождению, дочь раввина и врач. Елагин также приходился двоюродным братом известной советской поэтессе Новелле Матвеевой, дочери его дяди Николая Николаевича Матвеева. При рождении пролучил имя Зангвильд. В 1919 году вывезен родителями из Владивостока в Харбин; в 1923 году семья вернулась в СССР. В конце 20-х годов отец Елагина был арестован (расстрелян после повторного ареста), мать попала в психиатрическую лечебницу, где и закончит свои дни, а сам будущий поэт оказался в среде беспризорников.

Летом 1950 года на американском военном транспорте перебрался с семьей в Соединенные Штаты, где его новая жизнь складывалась нелегко. Первые два-три года он работал на фабриках, на случайных работах. Затем Иван Елагин стал фельетонистом в газете "Новое Русское Слово", сотрудничал в "Новом Журнале". В это же время он начал переводить стихи американских поэтов на русский язык. Поздней, многие годы, он переводил монументальную поэму американского классика Стивенса Винсента Бене "Тело Джона Брауна" длиной в двенадцать тысяч строк. Этот перевод был зачтен ему Пенсильванским университетом в качестве докторской диссертации.

Все эти годы, с ранней юности, Иван Венедиктович Елагин писал стихи. Сам он относил свою поэзию к традиции русской гражданской лирики. Внутренний пафос его поэзии – преодоление "разъятости, расколотости, расщепленности современного человека во времени и пространстве".

Стихи Елагина публиковались почти в каждом номере «Нового журнала» с 1961 по 1987 год. Елагин умер от рака поджелудочной железы в возрасте 68-и лет.

Творчество Елагина пользуется любовью читателей русскоговорящего Зарубежья. Вышло несколько сборников его стихов. Однако, литературный путь на родину открылся ему только в последние годы его жизни.

Ильина Ольга Александровна (1894 – 1991) – писательница, поэтесса.

Ольга Александровна Ильина, правнучка поэта Е.А. Боратынского, родилась в 1894 году в Казани, в усадьбе на Лядской улице (ул. Горького), здесь прошли ее детские и юношеские годы. Сейчас здесь во флигеле находится музей.

Детство ее было наполнено теплом, вниманием и лаской родных, и лишь один темный провал, бездна - ранняя смерть матери… Гимназия, несколько лет за границей - такая обычная, внешне спокойная и благополучная жизнь. А глубоко внутри с юных лет - ритм иной: "Стихи рождались сами по себе…". Писать Ольга начала лет в 10-11, первые публикации в казанских журналах относятся к 1913 году.

Передо мною том стихов твоих,
Они давно меня пленили,
Но каждый раз, когда вникаю в них,
Я что-то путаю... ты спишь давно в могиле,
Передо мною жизнь и смерть твоя,
Ты умер век назад, тебя похоронили,
А между тем ты жив - и это я...

Но трагические события Первой мировой войны и двух русских революций навсегда изменят ее жизнь. В их огне она потеряет горячо любимого отца - "рыцаря без страха и упрека" Александра Боратынского, расстрелянного в Казани в 1918 году по решению ЧК, ясноглазого юного брата Алека, безвестно исчезнувшего в пучине гражданской войны. А 1932 год оставит еще одну незаживающую рану - гибель брата Дмитрия, расстрелянного НКВД в Москве. В 1918 году Ольга вышла замуж за Кирилла Ильина, представителя известной казанской дворянской династии Ильиных. Он был офицером, окончил Николаевское училище.

В 1922 году, спасая жизнь сына и свою, жена белого офицера Ольга Ильина эмигрирует сначала в Харбин, где находился ее муж Кирилл Ильин, затем в Сан-Франциско. "Мы были мировой историей, участниками извечной жизненной драмы. Нам теперь предстояло установить новую связь с действительностью, почувствовать ее мертвую хватку на нашем горле, и в нашей агонии увидеть, как недосягаемы станут те высоты, к которым стремился наш дух. Было какое-то успокоение в том, чтобы не чувствовать больше ответственности перед всеми "униженными и оскорбленными", быть сброшенными с нашего пьедестала, затоптанными толпой и приветствовать это, как ступень к новой и иной свободе…" .

Господь дарует ей долгую жизнь - 97 лет! Эти годы вместят семейное счастье, рождение второго сына, поиски своего места в новой среде и, конечно, радость творчества. "Наша соотечественница, заброшенная судьбой за океан, оставалась все же русскою… Прибавим, что она правнучка Боратынского. Как будто сказалось это родство на стихах госпожи Ильиной. Они проникнуты живой мыслью, их отличает хорошая интимность, они звучат серьезно и религиозно" - напишет о ней известный литературный критик Ю.И. Айхенвальд.

На английском языке Ольга Александровна выпустила в США три книги: "Канун Восьмого дня" (1951), "Санкт-Петербургский роман" (1982), "Белый путь" (1984), но ее желанием было увидеть свои произведения изданными на русском языке в России.

"Как странно вернуться домой, не правда ли! Так все знакомо и такое настоящее, что просто не верится! Я хочу сказать… как будто дом - это то, к чему можно всегда вернуться. Даже после смерти…". Этим строчкам из романа Ольги Ильиной суждено было стать пророческими.

Роман "Канун Восьмого дня" на русском языке по желанию Ольги Александровны Ильиной и ее сына Бориса Кирилловича (р. 1918), предоставившего рукопись, издан в Казани - родном городе автора и ее семьи. Книга издана в 2003 году Национальным музеем РТ и Музеем Е.А.Боратынского в издательстве "Заман". Читайте!

Кнорринг Ирина Николаевна (1906 – 1943)— русская поэтесса.

Происходила из дворянской семьи, ранние годы провела в небольшом родовом имении, где и родилась, затем в Харькове, месте службы отца, действительного статского советника, директора гимназии, члена кадетской партии, педагога-историка Н.Н.Кнорринга. Учеба в гимназии была прервана в 1920, когда Ирина Кнорринг вместе с семьей покинула Харьков.

Зачем меня девочкой глупой
От страшной родимой земли,
От голода, тюрем и трупов
В двадцатом году увезли? –

писала она спустя тринадцать горьких лет.

С этого времени началась неустроенная беженская жизнь, кончилось последовательное систематическое образование: в течение нескольких месяцев Кнорринг побывала в гимназиях, школах Туапсе, Симферополя, Севастополя, пока семья в 1920 не очутилась в Тунисе, в Бизерте, в лагере Сфаят, где удалось вновь продолжить учебу, а затем сдать экзамены за весь школьный курс при Морском корпусе и получить «Свидетельство о зрелости». Четыре с половиной года жизни в Бизерте Кнорринг, помимо учебы, посвятила изучению современной русской поэзии, техники стиха. Писать стихи Иринаначала с 8 лет. Неизгладимое впечатление на эмоциональную девочку произвели страшные годы Гражданской войны, скитаний, бездомности семьи. Все это нашло отражение в ее последующем творчестве. Став поэтом, Кнорринг выступила певцом своих переживаний, своего восприятия мира, происходящих событий. Она писала лишь тогда, когда стихи являлись ее внутренней потребностью, когда именно в них она могла высказать свои чувства, отношение к окружающей действительности.

Я пуглива, как тень на пороге
Осторожно раскрытых дверей.
Я прожгла напряженной тревогой
Много ярких и солнечных дней…

В 1925 семья переехала во Францию, в Севр, а через 2 года — в Париж, где Кнорринг прожила до самой смерти. В Париже она продолжила учебу в Франко-Русском институте, вошла в круг творческой поэтической молодежи, часто встречалась с русскими поэтами-парижанами. В 1928 вышла замуж за молодого русского поэта Ю.Б.Бек-Софиева. Стихи Ирины Кнорринг — это своеобразный дневник значительных событий ее жизни, с удивительной точностью, подчас до мельчайших деталей воссоздающий все то, что ее волновало, что было «собственным». И закономерно, что основными темами поэзии Кнорринг стали Россия, эмиграция, беженские скитания, интимные переживания.

Я верю в Россию.
Пройдут года,
Быть может совсем немного,
И я , озираясь вернусь туда
Далёкой ночной дорогой…

Её стихи как бы рассказывают историю эмиграции, не предавшей Россию, думающей о Родине, живущей ею, о тех русских людях, которые в годы Второй мировой войны встали в ряды французского Сопротивления. Трагедия этих русских, покинувших Россию, была глубоко пережита самой Кнорринг. Негромкий голос поэтессы был услышан, отмечен и особо выделен в общем хоре русской зарубежной поэзии современниками. Кнорринг была не очень сильным, но настоящим поэтом. Ее скромная гордость и требовательная строгость к себе, мало кем оцененные, будут все же со временем вознаграждены. При жизни Кнорринг вышло два сборника стихов: «Стихи о себе» (Париж, 1931), «Окна на Север: Вторая книга стихов» (Париж, 1939). В 1949 отец Кнорринг издал в Париже тиражом 226 экземпляров «После всего: Третья книга стихов (посмертная)».

Ирина Кнорринг умерла от диабета 23 января 1943 г. в возрасте 37 лет, похоронена на кладбище Иври, под Парижем. 7 декабря 1965 г. состоялось перенесение праха на русский участок кладбища Сент-Женевьев де Буа.

Кнут Довид (настоящее имя Давид Миронович Фиксман, 1900 – 1955) — поэт, прозаик.

Довид Кнут (Давид Миронович Фиксман) - поэт, чья драматическая судьба и творчество соединили в один целостный художественный материк три страны, три разных культурно-исторических почвы Россию (точнее, воспетый им "особенный, еврейско-русский воздух» Бессарабии, где прошли его детство и юность), Францию и Израиль. Отец Меир (Мирон) Фиксман, держал небольшую бакалейную лавку, в которой Давид с детства познал заботы взрослой трудовой жизни. Отец хотел направить сына по собственным стопам мелкого торговца, но страсть подростка к чтению, а впоследствии и сочинительству, пересилила строгую родительскую дидактику. В 1918 г. Бессарабию аннексировала Румыния, и, как Кнут пишет о себе в статье "Маргиналии к истории литературы”, “в одно прекрасное утро я проснулся румыном и решил сменить свое новое и малопривлекавшее меня отечество на Париж".

Итак, в двадцатилетнем возрасте Кнут оказался в Париже, где подобно многим другим своим сверстникам, он переменил уйму самых разнообразных профессий.

В 1925 г. Кнут дебютировал с книгой стихов "Моих тысячелетий", представление которой состоялось в мае. На этом вечере присутствовал В.Ходасевич, искренне приветствовавший появление молодого талантливого автора, стихи которого слышал едва ли не впервые. За первым сборником последовали другие.

Увы, почти никаких средств к существованию творческая деятельность не давала. Добывать хлеб насущный приходилось иными способами. Кнут знакомится с дочерью выдающегося русского композитора А.Н.Скрябина - Ариадной, ставшей впоследствии его женой и принявшей иудейство и медсестрой Евой Циринской (в замужестве Киршнер). Большая человеческая дружба, скрепившая судьбы этих троих людей, оказалась одним из самых ярких событий в их жизни.

В начале 30-х гг. происходит его сближение с сионистскими кругами, а с течением времени заражение сионистскими идеями. В преддверии второй мировой войны Кнут-поэт уступает дорогу другому Кнуту - еврейскому публицисту, редактору газеты, общественному деятелю, чей пусть и не столь мощный, но своеобразный лирический голос оказался полностью поглощенным гражданской активностью и национальным темпераментом. Еврейская газета (на французском языке) "Affirmation", которую он редактировал, выходила на протяжении 1939 г. и служила трибуной, с которой звучало предупреждение о реальной опасности превращения захлестнувшего Европу антисемитизма во всепланетный еврейский погром. Кнут и Скрябина ощущали неотвратимость приближающейся трагедии европейского еврейства. В августе того же 1939 г. все трое - Кнут, Ариадна Скрябина и Ева Киршнер, были участниками проходившего в Женеве XXI Сионистского конгресса. Все в том же 1939 г. Кнут написал свои последние стихи, вошедшие в цикл "Прародина". После этого, в течение пятнадцати с небольшим лет, которые ему суждено было еще прожить, из-под его пера не вышло ни единой стихотворной строчки; в книге "Избранные стихи", появившейся в 1949 г., новых текстов нет, она представляет собой итог созданного им задолго до эпохи поэтического молчания. Как вспоминает Ева Киршнер, Кнут сказал ей: "Теперь не время петь".

В начале второй мировой войны Кнут и Ариадна (с тремя ее детьми от двух первых браков) отправляются в неоккупированную часть Франции, на юг, в Тулузу. Здесь они создают подпольную группу Еврейского Сопротивления. Будучи фигурой известной и заметной, к тому же евреем, он, по решению Главного штаба, уходит в Швейцарию, где скрывается до освобождения Франции. Ариадна осталась в Тулузе и продолжала борьбу. 26 мая 1943 г. у нее родился их совместный с Кнутом сын Йоси, а 22 июля 1944 г. она погибла. В 1947 г. Кнут перевел на французский язык пьесу Макса Цвейга "Тель-Хай" для молодежного еврейско-французского театра. В период работы над спектаклем он знакомится с молодой актрисой Виргинией Шаровской, ставшей в скором времени Лией Кнут, его последней женой. Осенью 1948 г. они отправляются в недавно образовавшееся государство Израиль. Останавливаются в Тверии, расположенной вблизи озера Киннерет. Здесь, посреди поистине библейской природы, рядом с любимым человеком, Кнуту дано было вновь испытать состояние тихой творческой радости. Обратно в Париж они вернулись не позднее 22 декабря 1948 г. Кнут активно берется за издание книги "Избранных стихов". Менее чем через год, в сентябре 1949 г., Кнуты навсегда оставляют, Францию и поселяются в Израиле, в Тель-Авиве. 4 октября они получают израильское гражданство. Кнут в последние годы жизни от литературных кругов русской эмиграции отошел, пробовал писать на иврите. Скончался от опухоли мозга в 1955 году.

Козырев Михаил Яковлевич (1892- начало 1942)— поэт, прозаик.

Михаил Яковлевич Козырев родился 15 октября 1892 года в городе Лихославле Тверской губернии, в крестьянской семье. Писатель родился в семье кузнеца и, как он вспоминал позже в немногословных автобиографиях, читать научился сам в четыре года и с жадностью прочитывал все, что попадалось. Среднее образование получил в реальном училище в городе Твери. Затем учился в Петербургском Политехническом институте, отделение которого окончил в Сибири. Сочинять стихи Михаил Яковлевич начал в детстве, а с 1909 года – печататься, сначала в газетах, потом и в петроградских журналах “Современник” и “Современный мир”.

До 1918 года жил в Петербурге, потом в Харькове, Одессе. С 1920 года – в Москве. Меняет различные профессии: был бухгалтером, читал лекции в литературных школах, студиях, заведовал типографией. Богатые жизненные наблюдения, полученные во время этих скитаний, нашли свое художественное отражение в многочисленных рассказах, большинство из которых было написано Козыревым в Москве. В двадцатых годах Козырев был хорошо известен читающей публике.С 1923 года его рассказы, короткие сценки и анекдотические диалоги регулярно появляются на страницах юмористических журналов: “Бегемот”, “Крокодил”, “Лапоть”. Помимо широкого участия в периодических и повременных изданиях выпустил ряд отдельных книжек. Это: “Морока – настоящие рассказы” ,“Поручик Журавлев” , “Неуловимый враг” ,“Мистер Бридж” и другие. Рассказы Козырева знакомят читателей со многими “героями” того времени: это и подхалим-теоретик, и беспринципный делец, и амбициозный бездельник, и начальник-формалист. Автор делает множество карикатурных зарисовок городского и деревенского быта, интересных как в историческом отношении, так и в художественном. Книги Михаила Козырева выпускало корпоративное издательство писателей “Никитинские субботники”, в котором участвовали Андрей Белый, Исаак Бабель, Борис Пастернак, Михаил Булгаков, Александр Неверов, Сигизмунд Кржижановский, Михаил Пришвин, Леонид Леонов. Жена Михаила Козырева — поэтесса Ада Владимирова.

В 1926-1927 годы в серийных изданиях библиотек сатиры и юмора один за другим выходят сборники рассказов писателя. В 1928 году издательство приступает к печати собрания сочинений писателя, всего вышло 4 тома. Среди книг – большой роман “Подземные воды” и книга “Город энтузиастов”, переиздававшаяся три года подряд, принесшая писателю всероссийскую известность и давшая название целой эпохе в образе “Шоссе энтузиастов”. У “Шоссе Энтузиастов” Козырева позже появился соавтор – член ВКП(б) И. Кремлев-Свен. Это знакомство сыграло трагическую роль в судьбе сатирика. Как утверждал генерал КГБ В. Ильин, именно Свен донес на Козырева.

Зимой 1941 года Михаила Козырева объявили политическим преступником и арестовали. Погиб Михаил Яковлевич Козырев в 1942 в саратовской тюрьме (по воспоминаниям одного из бывших заключенных: он однажды не вернулся с очередного допроса).

В 1941 Козырев был объявлен «врагом народа» и арестован; его книги стали изыматься из библиотек. Он погиб в саратовской тюрьме в начале 1942. Родные, жившие в то время неподалеку, о его смерти узнали лишь годы спустя. Исчез русский писатель, запретили его книги, однако песни на его стихи, анонимные, считавшиеся народными, с удовольствием пели советские люди («Называют меня некрасивою...», «Недотрога», «Газовая косынка» и др.). Они звучали в поколениях голосами Вадима Козина, Петра Лещенко, Изабеллы Юрьевой, Георгия Виноградова, Нани Брегвадзе… Многие из этих песен считают народными – и нет высшей степени признания.

Недотрога

Козырев был восстановлен в Союзе писателей 10 июня 1963, однако его имя вернулось в историю литературы только в конце XX в.

Марианна Колосова (настоящее имя Римма Ивановна Виноградова; 1903- 1964) - поэтесса "первой волны" русской эмиграции.

В Сантьяго находится небольшое русское кладбище, расположенное на самой окраине города, в коммуне Пуэнте-Альто. На табличке, прикреплённой к кресту одной из могил, было написано: «Марианна Колосова. Русская национальная поэтесса».

Имя Марианны Колосовой в своё время было широко известно в эмигрантских кругах Дальнего Востока и Европы. Её страстные, темпераментные стихи будили разум и чувства, звали на борьбу за освобождение России. Белые офицеры, казаки, юнкера, как молитву, заучивали пламенные строки. Её по праву называли «бардом Белой Армии».

На чужбину шквалом отброшены,
Оглушённые гулким громом,
Раскатились мы, как горошины,
В поле чуждом и незнакомом.

До начала гражданской войны юная Римма жила в Барнауле. Отец ее был убит воинствующими безбожниками, а жених – белогвардейский офицер – расстрелян красными чуть ли не на ее глазах. Сама Римма также участвовала в партизанской борьбе против установившегося в Западной Сибири большевистского режима. Весь 1919 г. И начало 1920 г. она находилась в районе Семиречья – последнем оплоте белых сил на юго-востоке страны. Эту территорию удерживали остатки 2-го Степного сибирского корпуса под командованием генерал-майора Анненкова. После поражения белых, Римма Виноградова навсегда покинула Россию, перебравшись вместе с анненковцами в Китай. Она осела в Харбине и там окончила юридический факультет Харбинского университета. В те годы она начала публиковать свои стихи под псевдонимом Марианна Колосова, которые были очень популярны в эмигрантской среде. Современники называли ее «харбинской Мариной Цветаевой». В тридцатых годах прошлого века один за другим в Харбине и в Шанхае вышли в свет шесть ее поэтических сборников: «Армия песен», «Господи, спаси Россию!», «Не покорюсь!», «На звон мечей», «На боевом посту» и «Медный гул», множество ее стихотворений публиковались в русских эмигрантских изданиях. В Китае Римма Ивановна вышла замуж за бывшего белого офицера А.Н.Покровского, с которым после окончания Второй мировой войны из ставшего коммунистическим Китая перебралась в Латинскую Америку. В конце 1950-х гг. чета Покровских осела в столице Чили.

Стихи Колосовой, рожденные в зарубежье, помимо пафоса протестного заряжены еще и ярким порохом не только взрывного свойства. Есть в народном сознании такое состояние, когда женщина возвышается до оплакивания утраченного, до причета! Стихи Колосовой о Родине, о России, о Руси – это причет без оглядывания на врага и друга. Поэт в этой ситуации всемирно одинок. Это подтвердила Марианна Колосова, оставаясь в зарубежье одинокой печальницей по уходящей России. Оказавшись в Харбине рядом с литераторами, образовавшими объединение «Чураевка», Колосова не примкнула к ним. Она не могла петь в хоре и потому вверяла себя Богу и Одиночеству, и направлена была Провидением на горькие раздумья о судьбе родного народа:

Едино солнце над вселенной,
Един над всем живущим Бог;
Но мой родной народ смятенный
Найти единый путь не смог.

Это не о нас ли сегодняшних печалилась в пыльном Харбине русская пророчица Марианна Колосова? В 2011 году и в Барнауле, наконец, была издана книга Колосовой. Для русского читателя, любителя поэзии имя Колосовой теперь не пустой звук. А это значит, что исполнились ее мечтания зарубежные:

И кто-нибудь, на сотню лет далекий
Найдет в архиве пыльном эти строки…
Она вернулась на Родину.

Коринфский Аполлон Аполлонович (1868—1937) — поэт, прозаик.

Родился в семье дворянина, мирового судьи и мирового посредника в Симбирске. Фамилию и дворянство унаследовал от деда: Михаил Петрович Баренцев, одаренный арзамасский крестьянин-мордвин, подростком бежал из дома, окончил Казанскую гимназию, Петербургскую Академию художеств, где за выпускной проект «в коринфском стиле» получил золотую медаль, звание академика и по желанию присутствующего на торжественном акте Александра I фамилию Коринфский.

Детство Коринфского прошло в родовом имении, в сельце Ртищево-Каменский Отколок Симбирского уезда. Матери лишился в день своего рождения, отца — в 5-летнем возрасте. Но именно благодаря отцу, страстному любителю поэзии и музыки, Коринфский, еще не умея читать, знал наизусть стихи А.А.Фета, А.Н.Майкова, Я.П.Полонского. Самостоятельно овладев грамотой, Коринфский рано пристрастился к чтению. В 1879 поступил в Симбирскую классическую гимназию, где учился в одном классе с В.И.Ульяновым. Оставив гимназию, Коринфский часто и надолго покидает Симбирск и живёт в своём родовом поместье – селе Хохловке Новоникулинской волости, ныне – Цильнинский район Ульяновской области. Здесь после раздела наследства с братьями в 1882 году Аполлон и его сестра Серафима стали совладельцами. Аполлону достались 136 десятин земли, и примыкали они к соседней усадьбе дворян Жулебиных. Эти подробности необходимы, они повлияли на судьбу. В соседней усадьбе проживала, росла и хорошела сверстница Аполлона- Александра – Сашенька. Ей и суждено было стать первой любовью гимназиста, и первой Музой поэта Коринфского. Во многом из-за прекрасных глаз Сашеньки была оставлена гимназия. Родственники Александры Дмитриевны Жулебиной не были в восторге от юноши-сироты, почти разорившегося дворянина и к тому же поэта. Тайные свидания, пылкие объяснения в любви закончились весьма романтично- Аполлон и Александра обвенчались в Никольской церкви села Хохловки, им было по 19 лет и счастье впереди казалось бесконечным…

С первых классов начал писать стихи, в 5-м издавал рукописный журнал «Плоды досуга», из выпускного класса исключен «за чтение "недозволенных" книг и знакомство с политическими ссыльными». В 1886 пытался стать театральным антрепренером, разорился, продал имение. Решив проявить себя на литературном поприще, опубликовал первое стихотворение, в одном из мелких петербургских журналов, и почти одновременно рассказ «Живой покойник». В 1887-88 заведовал симбирским отделом «Казанского листка», сотрудничал в местной печати. В 1889 переехал в Москву, где сотрудничал в журнале «Россия», печатался в «РБ», «Гусляре», «Русском сатирическом листке».

Весной 1891 переехал в Петербург, служил в различных журналах, посещал вечера Я.П.Полонского, Ф.Ф.Фидлера, К.К.Случевского. Одновременно (с 1895 по 1904) состоял помощником редактора «Правительственного вестника» К.Случевского по историческому отделу, где ему принадлежали все историко-этнографические очерки, составившие впоследствии книгу «Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа». С осени 1904 по март 1908 — редактор газеты «Голос правды». С 1894 начали выходить его книги стихов.

Стихи Коринфского — лирика, публицистика, «народные сказания» — имели читательский успех. Во время революции 1905-07 Коринфский опубликовал в периодике множество сатирических стихотворений, позднее выпустил книгу «Под крестною ношей. Стихи 1905-1908 гг.», отразившую общее для творческой интеллигенции увлечение революционными идеями, затем разочарование ими. Коринфский писал для детей стихи и прозу о природе, нравоучительные зарисовки, произведения на исторические темы, а также много переводил из английских, немецких, французских, польских, армянских и др. поэтов. Выросший в приволжской деревне, Коринфский навсегда сохранил интерес к народному слову, собирал и записывал тексты календарно-обрядовой и духовной поэзии. Восторженно встретив Февральскую революцию 1917, Коринфский не принял Октябрьскую и ее трагические последствия. Это было причиной фактического ухода от литературной деятельности, одиночества, материальной нужды. С 1918 года Коринфский вместе с женой жил в поселке Лигово под Ленинградом. Лишь в конце 1920-х Коринфский создал небольшой цикл стихотворений. Служил в мелких издательствах, затем конторщиком, библиотекарем в школе.

14 ноября 1928 года был арестован вместе с другими участниками литературного кружка, где состоял с 1922 года. 13 мая 1929 года признан виновным в «антисоветской агитации» и на три года лишён права проживать в Ленинграде. Коринфский нашёл работу в Твери, где остался до самой смерти, работая корректором в типографии и умер в безвестности. Был погребен в Затверечье, на кладбище при церкви в честь Божией Матери «Неопалимая Купина», впоследствии разрушенной. Могила Коринфского, сохранявшаяся еще в 1970-е годы, ныне утрачена. Деревянный дом, где жили супруги Коринфские, был снесен в начале 1950-х годов.

30 июня 1994 года на основании Закона РФ от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» А.А. Коринфский был реабилитирован.

Кугушева Наталья Петровна (1899 – 1964) – поэтесса.Наталия Петровна Кугушева родилась 24 сентября 1899 г. в Москве в княжеской семье, владевшей имениями в Пензенской, Тамбовской, Тульской и Уфимской губерниях. Своего отца она почти не знала, с 1904 г. он жил за границей, мать (урождённая Шильдер) вышла замуж за другого. Её детство прошло в основном в Москве, по её собственным словам, «в чрезвычайно фешенебельных кварталах и домах», только в 1914-1915 гг. они с матерью жили в Уфе. Тогда же она начинает писать собственные стихи. Она в детстве сломала себе позвоночник, оставшись на всю жизнь горбуньей.

В 1917 г. Кугушева закончила гимназию в Москве и сразу же кинулась в пучину литературной жизни города. В мемуарах о начале 1920-х гг. Нина Серпинская упоминала о «грациозном, струнчатом щебетании хорошенькой, как боярышня на картине Маковского, Наташи Кугушевой В 1918 г. Наталия Кугушева участвует в создании Всероссийского союза поэтов, заседает в кафе «Домино», читает стихи на поэтических вечерах, в 1921-1922 гг. учится в «Брюсовском» институте.

Тополями пропахли шальные недели,
Каждый день как осколок расколотых лет.
Это юность моя по старинным пастелям
Отмечает взволнованно стершийся след.
Не по четкам веду счет потерь и находок,
Не по книгам считаю количество строк. –
По сгоревшей судьбе только скрипы повозок,
Да стихов зацветающий дрок.

В автобиографии 1923 г. она сообщала: «Состою членом почти всех литературных организаций Москвы». В числе этих организаций – «Жёлтый дом», «Зелёная мастерская», «Литературный особняк», люминисты, презантисты и пр. В круг её общения входят Есенин, Пастернак, Кручёных, Рюрик Ивнев, Вениамин Каверин и другие известные литераторы. Однако подготовленные ею к печати две книги стихов («Некрашенные вёсла» и «Проржавленные дни») так и не увидели свет. Кугушевой удалось напечатать лишь несколько стихотворений в поэтических сборниках, выпущенных в основном в Рязани.

Стихотворение, напечатанное в 1929 г. в сборнике «Литературный особняк», оказалось её последней прижизненной публикацией. В это время она выходит замуж – за Михаила Гордеевича Сивачёва, старшего её на 22 года писателя-самоучку, работавшего в молодости кузнецом, но потерявшего трудоспособность из-за жестокого ревматизма. Сивачёв умирает в 1937 г., после чего Кугушева выходит замуж вторично, за личность не менее экзотическую – инженера Гвидо Гавриловича Бартеля, пропагандиста кремации, автора трижды издававшейся монографии на эту тему «Огненное погребение». Летом 1941 г. Бартель как этнический немец был отправлен в ссылку в Казахстан, и Наталия Петровна как верная жена последовала туда за ним.

В октябре 1941 г. они прибыли в Казахстан и были размещены в колхозном посёлке близ Караганды. 5 января 1942 г. Бартеля арестовало Карагандинское НКВД.

Бартель был осуждён на 10 лет ИТЛ и погиб в заключении в мае 1943 г., о чём Кугушева узнала лишь три года спустя. Её попытки вернуться в Москву окончились ничем. Формально препятствий для этого не было – она последовала за мужем в ссылку добровольно, у неё были вызовы в Москву, где родная тётка Кугушевой была готова её к себе прописать, но советская карательная машина не выпустила попавшую в свои шестерёнки жертву. Кугушева осталась в казахстанском аду на долгих 14 лет.

«Надо иметь крепкую, огнеупорную душу, чтобы это всё выдержать», – признавалась она в письме. «Мне иногда кажется, что все умерли. И я осталась одна среди снега на огромных просторах, на маленьком островке». Единственным, что поддерживало её в эти годы, была переписка с друзьями на «большой земле», да ещё стихи, которые она после долгого перерыва вновь начала писать: «Стихов много, и самое страшное, что все они (если я умру) пропадут. Кто-нибудь будет ими разжигать печку… Есть много плохих, но есть и довольно хорошие, мне жаль их больше, чем всё остальное в жизни». Стихи Кугушева старательно переписывает в нескольких экземплярах и отправлят своим корреспондентам в Москву.

В 1956 г. приходит долгожданное разрешение вернуться, но возвращаться уже не к кому – её московская тётка умерла, а другой родни нет. Моссовет отказал ей в комнате, Союз писателей – в пенсии. Попытка издать книгу сочинений Сивачёва кончается ничем, пенсия за мужа обрекает Кугушеву на нищенство. Она живёт у своей подруги в Малоярославце: «Я привыкла к тишине и одиночеству, а теперь нет у меня одиночества. За всё это время я и часа не была одна. Всё чужое. Дома нет. Нет своего стола». После смерти подруги в 1961 г. почти ослепшую Кугушеву отправили в инвалидный дом на станции Кучино Горьковской железной дороги, где она умерла 22 апреля 1964 г. Её могила не сохранилась. Посмертно вышел её сборник: Наталия Кугушева. " Проржавленные дни". Собрание стихотворений. М., 2011

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович ( 1869, Киев — 1954, Москва) — русская поэтесса, переводчица, мемуаристка, автор почти четырёх тысяч стихотворений.

Первые её сохранившиеся стихи датируются 1883-м годом, последние написаны за год до смерти. С начала ХХ века Малахиева активно публикуется в киевской, московской, петербургской периодике, выступает, в том числе, как театральный критик. Тогда же начала использовать псевдоним «В. Мирович». Варвара Григорьевна принадлежала к среде философов и литераторов Серебряного века: она была близким другом Льва Шестова, приятельствовала с Г. Гершензоном и М. Чулковым, была подругой Елены Гуро и М. Пришвина, Пантелеймона Романова и его жены, она воспитывала юного Даниила Андреева. Около двух десятилетий прожила она в доме многократной сталинской лауреатки, актрисы Аллы Тарасовой, с матерью которой она была близка еще со времен киевской гимназии.

Ее особый мир, где царствовали психология, философия, литература и поэзия, сложился еще в юности, в ту пору, когда она попала под сильнейшее влияние Льва Шестова. Их отношения были очень сложны и запутанны. Шестов был расположен к Варваре Григорьевне, но она не готова была всецело принять его чувства (так она писала спустя годы), тогда как Настя, ее младшая сестра, яркая и умная девушка, сама заявила о своей любви к философу, и Шестов сделал ей предложение, до конца не понимая, к кому из сестер лежит его сердце.

Стихи писала всю жизнь, но расцвет творчества приходится на 1920-е годы. Малахиева-Мирович – старейший автор неофициальной литературы, оставшийся до конца дней верным символизму, но открывший внутри символистской системы возможности иронически отстраненного реалистического письма.

Или ещё:

В поздних стихах Малахиевой-Мирович много упоминаний о тюрьме. Метафизическая причина восприятия мира как тюрьмы сводится к философскому корню лирики Малахиевой-Мирович. С юных лет она принимает гностическую философию (резкий дуализм – противопоставление духа и материи; представление, что мир пребывает во зле и это зло никоим образом не могло быть сотворено Богом). И, чтобы проделать путь к лучшей жизни, человек должен сбросить оковы бренного земного бытия. В её лирике смерть - переход в лучший мир. Один из её сборников (или стихотворение?) называется «К сестре моей смерти». Всего оставлено ей 4000 стихотворений! Читайте.

Манухина Нина Леонтьевна (1893 – 1980) – поэтесса, переводчица.

Нина Леонтьевна Манухина (девичья фамилия Лукина, по второму мужу - Шенгели; родилась в Украине, в Елисаветграде; в раннем детстве вместе с семьей переехала в Москву. Училась в 1-ой Московской гимназии. Одно из ее гимназических сочинений было перепечатано в «толстом» журнале - и это можно считать литературным дебютом. Первым браком была за доктором Манухиным, впоследствии оставила эту фамилию как свое литературное имя. Единственный сборник стихов Н.Манухиной «Не то...» вышел в 1920г. в небольшом городке Кашине, к северу от Москвы, где в ту пору семья спасалась от голода. В 20-ые годы она была участницей «Никитинских субботников», печаталась в альманахах, часто выступала на модных тогда «вечерах поэтесс». И она писала стихи - о переживаниях, которые ей самой, конечно, представлялись единственными и неповторимыми и которые, будучи изложены на бумаге, были очень похожи на то, что сочиняли многие ее сверстницы с благополучной изначально судьбой, надышавшиеся декадентскими пряностями символизма.

В 1924г. вышла замуж за поэта, переводчика, теоретика стиха Георгия Шенгели. В доме супругов бывал весь цвет столичной художественной интеллигенции - с 1925 года Г.Шенгели стал председателем Всероссийского Союза поэтов. Вскоре, под давлением все ужесточавшейся культурной политики Нина Манухина полностью переключается на переводы (с туркменского, грузинского, литовского, - иногда в соавторстве с Г.Шенгели). Продолжала писать оригинальные стихи, но все они остались в рукописях.

С явью сны совсем, совсем несхожи,
Но остался сновидений след, -
Поступь легкая... Недаром все же
Айсигеною меня назвал поэт!..

Цикл стихотворений "Георгию", написанный поэтессой на смерть мужа Георгия Шенгели, А. А. Ахматова назвала стихами "Тютчевской силы".

С Георгием Аркадьевичем Шенгели Н. Манухина была рядом 35 лет. Он сблизил Нину с теми, с кем был дружен, кого любил и почитал. С Волошиным и Мандельштамом, с Грином и Ахматовой, с Кржижановским и Парнок, с молодыми своими друзьями-коллегами - Тарловским, Левиком, Тарковским, Штейбергом, Петровых, Липкиным…

В их жилищах, (сперва на Борисоглебском, 15, потом на Первой Мещанской, символически-наискосок от Брюсовского дома) останавливались, приезжие друзья-писатели. На Мещанскую привел Шенгели приехавшую осенью рокового сорок шестого из Ленинграда Ахматову… Смерть Шенгели в ноябре пятьдесят шестого стала для Нины Манухиной ударом сокрушительным. Пять медленных лет не могла она придти в себя. Что было живым, становилось памятью. Ничто не помогало. Кроме стихов.

Так появился цикл из 13 стихов.

Больше стихов не было.

Она выстояла, просто не могла себе позволить иного. Надо было сохранить наследие Шенгели, колоссальных размеров архив, тысячи страниц, большая часть которых при жизни автора света не увидела. Она справилась - собрав для приведения архива в образцовый порядок толковую "команду" из молодых поэтов, читавших и передававших по кругу "самиздатские" томики неизданных сочинений Шенгели. Она мучилась неудачами издательских попыток, но сделала всё, чтобы книги состоялись. Книги, до которых она не дожила. Она сумела и в доме сохранить тот воздух, каким дышала с Георгием. Здесь по-прежнему собирались за чаем - читали стихи и переводы. Штейнберг - Мильтона, Рогов - Браунинга, да всех не перечесть. Шестнадцатого ноября, в годовщину смерти Шенгели, непременно приходили знавшие его. С годами их круг редел, но пустее не становилось - появлялись новые, все более молодые читатели-почитатели. Места за столом не хватало, сидели на тахте, в соседней, смежной комнате, даже на полу… О собственных стихах она вспоминала редко, только если с нею специально о них заговаривали. Об их дальнейшей судьбе не заботилась - не до того…

Нина Манухина умерла в восьмидесятом.

Второй – посмертный – сборник, появившийся в 2006 году тиражом 100 (сто) экземпляров: Нина Манухина. "Смерти неподвластна лишь любовь". Стихотворения. Составление, подготовка текста и послесловие Вадима Перельмутера. М.: Водолей Publishers, 2006. 80 C. Малый Серебряный век.